Ола – символ трагедии белорусского народа, скорбная страница в истории Светлогорщины.
Ола – это 12 Хатыней! Только Хатынь знает вся Беларусь!
Об Оле знают немногие!
В 2020 году в Светлогорском районе был построен мемориальный комплекс «Ола».
Торжественное открытие мемориального комплекса «Ола» состоялось 21 июня 2020 года с участием Президента Республики Беларусь А.Г.Лукашенко.
За создание мемориального комплекса «Ола» авторский коллектив в составе главных архитекторов проекта ОАО «Институт Гомельгражданпроект» Сергея Первицкого и Виктора Бельтюкова и члена Союза писателей Беларуси Изяслава Котлярова удостоен премии «За духовное возрождение».
До Великой Отечественной войны д. Ола входила в состав Ракшинского сельсовета. Поселение возникло ещё в XIX в., находилась на правом берегу реки Ола в окружении вековых лесов и непроходимых болот. В начале 1941 года деревня насчитывала 34 двора, здесь проживало 168 человек, размещался Шатилковский лесоучасток, работала начальная школа.
Трагедия разыгралась рано утром 14 января 1944 года, когда немецкий карательный отряд окружил деревню. Людей загоняли в дома, хозяйственные постройки, которые затем взрывали и поджигали. Тех, кто пытался убежать, расстреливали из автоматов, травили собаками. Было расстреляно и сожжено 1758 мирных жителей, из них 200 сельчан преклонного возраста, 100 мужчин, 508 женщин, 950 детей. К сожалению, до сих пор точное количество жертв неизвестно и оценивается в цифру около 2 тысяч человек. Откуда такая ужасающая цифра? Ола находилась в прифронтовой зоне и сюда потянулись беженцы из соседних деревень: Чирковичи, Здудичи, Ракшин, Рудня, Искра, Дедное современного Светлогорского и Коротковичи, Плесовичи, Сельное, Мормаль современного Жлобинского района. В основном это были старики, женщины, дети. Они ютились в хатах, землянках, хлевах.
Из воспоминаний свидетеля трагедии Артема Макаровича Устименко, коренного жителя Олы. У него была своя хата, была семья – жена, три сына, две дочки. Детки все маленькие. Во время войны он партизанил. В тот страшный день оказался рядом, пришел в родной дом. Своими глазами видел, как приблизились каратели со здоровенными собаками-овчарками к деревне, окружив хаты. Подумал: «Пришли за мужиками». Забрался на чердак, услышал как безжалостно выгоняют людей на улицу…и семью его тоже… Почувствовал запах дыма, спрыгнул и затаился в кустах, так и пролежал до самого вечера. А когда стемнело, встал и пошел к тлеющим домам… Только в живых нет никого. Артем Макарович Устименко с боями дошел до Берлина. И каждый раз заряжая винтовку, думал про себя «Мщу за свою жену и детей». После войны поселился в соседней Искре, работал лесником.
В 1945 году в Брянске состоялся судебный процесс над военными преступниками, причастными к сожжению 14 января 1944 г. д. Ола. В качестве свидетелей на судебном процессе присутствовали одни из немногих выживших жителей – Артём Макарович Устименко и Ольга Ивановна Курлович. К сожалению, многие обстоятельства этих трагических событий неизвестны.
Ольга Курлович с малолетним сыном притворилась мертвой среди мертвых. Тарас Колеснев, истекая кровью, видел как пулеметные очереди безжалостно резали людей. Гавриил Кондратьевич Зыкун за пару часов до трагедии ушел с семьей в лес, а вернувшись через несколько дней, был потрясен увиденным. Обгорелые хаты и горы погибших: в домах, в огородах, в колодцах и, больше всего, у колхозного сарая.
Из акта комиссии 194 стрелковой Речицкой дивизии по расследованию злодеяний от 03.03.1944 г. «Несмотря на душе раздирающий плач детей, стон женщин и стариков, умоляющие просьбы о спасении хотя бы детей, немецко-фашистские злодеи на все это отвечали смехом и выстрелами из пулеметов и автоматов по толпам безоружных мирных граждан…
В местах сожжения людей остались несгоревшими предметы домашнего обихода (железные кружки, самовары, чайники)… ».
В начале 1945 года чрезвычайная комиссия Чирковичского сельского совета во всех окрестных деревнях произвела подсчет погибших в Оле жителей. Сожжено и расстреляно 1758 человек. 950 детей. 508 женщин. 100 мужчин. 200 стариков.
Из воспоминаний офицера 48 армии Сергея Голицына:
«Весной 1944 в Оле зацвели белые и бело-розовые яблоньки. От зайцев и вредителей их стволы были заботливо обмазаны белой известкой. Только не кому было собирать урожай. Стояли обугленные хаты и вековой лес, охваченный пением птиц. Возле самой дороги росла молодая яблонька. Ее рогатые обгорелые ветки нелепо торчали в разные стороны. Но одна, нижняя, чудом уцелела. И была она вся белая от множества цветов. Сколько в ней, одной-единственной, сбереглись сил жизни!»
В 1948 году в Оле был отстроен 21 новый двор, возводились общественные постройки, начала работать начальная школа. Однако дальнейшее строительство деревни, находившейся за рекой, в труднодоступном лесном массиве, оказалось неперспективным. Люди постепенно стали переселяться в соседние деревни. В 1969 г. в Оле насчитывалось 3 двора. Последним жителем деревни, кто продолжал сохранять горькую память своих земляков, стал Владимир Яковлевич Дикун. В конце 1970-х гг. в Оле уже никто не жил…Но очень долго стояла последняя хата и колодец-журавель!
Сожженная земля деревни Ола находится на кладбище деревень в мемориальном комплексе «Хатынь».
В 2013 году на этом трагическом месте на окраине бывшей деревни установлен памятный крест. Капсула с землей д. Ола находится в крипте Храма Всех Святых (г.Минск).
Мы, нынешнее поколение, входим в новую эпоху, где не будет живых очевидцев событий Великой Отечественной войны. Единственными свидетелями останутся вот такие памятные места – места гибели воинов и мирных жителей. Это история нашей малой родины, та память, которую мы не имеем морального права забыть, а должны помнить и знать, для того чтобы передать нашим детям, внукам и правнукам.
